Про женщин
Jan. 11th, 2010 12:38 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
annabaskakovaЯ часто ловлю себя на том, что к женщинам отношусь лучше, чем к мужчинам. А особенно нежно я отношусь к женщинам-фотографам, женщинам-художницам и женщинам-путешественницам. В детстве моим кумиром была Джой Адамсон с ее африканскими акварелями и фантастической биографией (ну и Жанна де Арк, разумеется). Когда я увидела африканские фотографии Лени Рифеншталь - решила начать путешествовать. Потом я влюбилась в фотографии Маргарет Бурк-Уайт, но это была уже немного другая история.
И вот я сижу с приятелем-кинооператором, и смотрим мы немецкую документальную "Мечту об Африке". 98-летняя Лени отправляется в Южный Судан, где когда-то сделала свою гениальную книжку "Нуби". Там, где Лени когда-то снимала идеальную жизнь дикарей среди природы, идет война. Нуби больше не ходят нагими и не раскрашивают лица причудливыми узорами - они одеты в камуфляж и носят оружие. В столице, на стадионе, суданцы, напялив на себя "национальные костюмы", изображают народные танцы и сражения. В обоих случаях духовный смысл действия утерян. Голос за кадром спрашивает Лени, как она сейчас относится к Гитлеру. Лени отвечает, что взяла бы меч и убила бы его при встрече, но чувствовала бы нечто подобное тому, словно убивает своего ребенка.
- А она актриса. Я после этих слов ей не верю, - говорит мой приятель.
- А я верю, - начинаю я защищать Лени Рифеншталь. - Творческий человек мог вообще ничего не знать о политике, она просто не подозревала о том, что творили фашисты.
- Гляди - тут нет ни одного кадра, где она была бы сама собой. Прекрасно чувствует, когда ее снимают, и играет. А здесь - смотри - это уже хроника вставлена, - продолжает он, показывая на экран, где бодрая и веселая Лени фотографирует борющихся суданцев.- Старая съемка. 98-летняя женщина никогда не встала бы так, как здесь - на одной ноге. Во всем остальном фильме ее за руку водят. Когда 98-летняя женщина держит фотоаппарат - мне хочется ей помочь. И сцены в гостинице все до единой постановочные.
...Наверное, он знает, о чем говорит. Уж кто-кто, а кинооператоры просекают подобные вещи мигом. Действительно, - размышляю я про себя, - ну почему она говорит, что хотела бы зарубить Гитлера мечом? Киношный образ. Несыгранная Лени царица амазонок Пентесилея, наверное, расправлялась со своими врагами именно таким образом. Я замечаю, что Лени на экране все время повернута к камере в фас, причем таким образом, чтобы ее снимали чуть сверху - так глаза кажутся больше. И только на секунду поворачивается в невыгодный старческий профиль. Да, она действительно постоянно играет - и режиссер фильма тоже это понимает. Не зря он включил в фильм сцену. где Лени растирает в порошок своего кинооператора - "Вы должны были крупным планом показать мое лицо в тот момент, когда я узнала о смерти моих друзей-нуби. Вы непрофессионал!".
Наверняка мой приятель прав. Но мне слишком уж нравится Лени и все, что она делала -и я не могу судить о ней адекватно. Ведь мало того, что гений - так еще и женщина!
И вот я сижу с приятелем-кинооператором, и смотрим мы немецкую документальную "Мечту об Африке". 98-летняя Лени отправляется в Южный Судан, где когда-то сделала свою гениальную книжку "Нуби". Там, где Лени когда-то снимала идеальную жизнь дикарей среди природы, идет война. Нуби больше не ходят нагими и не раскрашивают лица причудливыми узорами - они одеты в камуфляж и носят оружие. В столице, на стадионе, суданцы, напялив на себя "национальные костюмы", изображают народные танцы и сражения. В обоих случаях духовный смысл действия утерян. Голос за кадром спрашивает Лени, как она сейчас относится к Гитлеру. Лени отвечает, что взяла бы меч и убила бы его при встрече, но чувствовала бы нечто подобное тому, словно убивает своего ребенка.
- А она актриса. Я после этих слов ей не верю, - говорит мой приятель.
- А я верю, - начинаю я защищать Лени Рифеншталь. - Творческий человек мог вообще ничего не знать о политике, она просто не подозревала о том, что творили фашисты.
- Гляди - тут нет ни одного кадра, где она была бы сама собой. Прекрасно чувствует, когда ее снимают, и играет. А здесь - смотри - это уже хроника вставлена, - продолжает он, показывая на экран, где бодрая и веселая Лени фотографирует борющихся суданцев.- Старая съемка. 98-летняя женщина никогда не встала бы так, как здесь - на одной ноге. Во всем остальном фильме ее за руку водят. Когда 98-летняя женщина держит фотоаппарат - мне хочется ей помочь. И сцены в гостинице все до единой постановочные.
...Наверное, он знает, о чем говорит. Уж кто-кто, а кинооператоры просекают подобные вещи мигом. Действительно, - размышляю я про себя, - ну почему она говорит, что хотела бы зарубить Гитлера мечом? Киношный образ. Несыгранная Лени царица амазонок Пентесилея, наверное, расправлялась со своими врагами именно таким образом. Я замечаю, что Лени на экране все время повернута к камере в фас, причем таким образом, чтобы ее снимали чуть сверху - так глаза кажутся больше. И только на секунду поворачивается в невыгодный старческий профиль. Да, она действительно постоянно играет - и режиссер фильма тоже это понимает. Не зря он включил в фильм сцену. где Лени растирает в порошок своего кинооператора - "Вы должны были крупным планом показать мое лицо в тот момент, когда я узнала о смерти моих друзей-нуби. Вы непрофессионал!".
Наверняка мой приятель прав. Но мне слишком уж нравится Лени и все, что она делала -и я не могу судить о ней адекватно. Ведь мало того, что гений - так еще и женщина!
