![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Памяти Сан Саныча
Apr. 25th, 2010 11:52 amЯ бродила по квартире, время от времени подбегая к дверце холодильника, на котором висел прикрепленный магниткой список гостей на мою будущую выставку, и вписывая очередную фамилию. Вдруг меня осенило: а как же Сан Саныч? Надо обязательно позвать.
...Я познакомилась с Сан Санычем Слюсаревым, придя к нему на мастер-класс в Академию классической фотографии. В тот период своей жизни я бегала едва ли не на все мастер-классы по фотографии, проводившиеся в Москве. К Слюсареву большинство моих знакомых относились критически, заявляя, что вот прежние его черно-белые работы ого-го, а сейчас он снимает хрен знает что и цифра его испортила. Поэтому я пошла на лекцию в одиночестве и сидела в зале, любуясь классическими персонажами, которых можно увидеть на любом мастер-классе - там были и Спорящий дедок, и Продвинутый Фотолюбитель, и Восторженная Фотолюбительница, и Тихие друзья-студенты, и Приятельница лектора.
Слюсарев разложил на столах отпечатки своих работ и начал лекцию так:
"Фотографией можно называть только готовый отпечаток, являющийся оригиналом. Фотография в газете, на мониторе – всего лишь репродукция. В фотографии есть три параметра -
- Она на бумаге
- В ней остановлено движение
- В ней есть геометрическое построение композиции.
В природе остановленного движения не существует. В случае остановленного движения человек перестает быть живым объектом.
Естественное состояние фотографии – висеть на стене и быть произведением искусства. В журнале, книге, газете фотография приобретает совершенно другой смысл".
Перейдя к понятию композиции, Слюсарев заметил, что на самом деле видов композиции всего три – фронтальная, диагональная и мозаика. Он говорил о том, что мы " видим" разными культурными багажами, что он не понимает, что именно иностранцы видят на выставках русских фотографов. Что опыт дает лишь возможность догадывания…
"Я погиб под количеством собственной информации, - жаловался Сан Саныч. - Купил сканер, но найти нужную фотографию на сотнях дисков - это требует огромного количества времени и усилий. Я не знаю, как их каталогизировать и как искать 5 картинок на сотне дисков. Я знаю фотографа, который из-за количества собственных работ довел себя до невозможности снимать дальше. Важен момент переосмысления – что ты сделал за определенный период времени?".
Мне показалось, что встреча с Сан Санычем озадачила публику. Спорящий дедок яростно доказывал, что Лапин на своих мастер-классах заявляет прямо противоположные вещи - и как прикажете это понимать? Продвинутый Фотолюбитель нашел на одной из фотографий "ошибку в композиции" и требовал объяснений. Тихие студенты заскучали и убежали куда-то еще. У Сан Саныча спрашивали, почему он не фотографирует как раньше, не снимает ч-б и где можно посмотреть его старые работы.
Сан Саныч спокойно объяснял, что смутившая фотолюбителя композиция на самом деле уравновешена - только более сложным образом. Что свои старые негативы он потерял при переезде и понятия не имеет, где они находятся. "Я снимаю город, в котором живу, - говорил он. - Те вещи, которые, с моей точки зрения, характерны для этого города. Это дневник. Места, где я был. Я живу в определенном обществе, в определенное время. Люди уже решают сами, читать им или не читать эту книгу".
- Скажите, - спросила я потихоньку, - Вы просто закончили один проект и начали другой? Поэтому и не снимаете как раньше, верно?
Слюсарев улыбнулся и согласился.
...Меня поражала работоспособность Слюсарева и его искренний интерес к жизни. Он вывешивал фотографии в своем журнале каждый день - иногда по несколько штук. Он снимал в Москве то, на что другие вообще никогда не обращали внимания. Просто - выход из метро Филевский парк. Просто троллейбус. Просто окно и деревца под ним. И однажды до меня дошло, что Слюсарев просто работает на будущее. Что лет через тридцать, когда жизнь изменится до неузнаваемости, люди будут ахать, глядя на старинные троллейбусы, и старинные выходы из метро, и старомодно одетую толпу с мобильниками и айфонами, умиленно приговаривая, что все это снято древней камерой "Сони". Просто он все это знал заранее - а мы нет. Легко умиляться, глядя на старые черно-белые фотографии Слюсарева - потому что эта жизнь уже ушла. Где это старое окно, на котором стоят стеклянные бутылки с кефиром, со старинной батареей гармошкой под подоконником? Нет его. Это окно в другую жизнь, в которую никак не попасть, и только Слюсарев догадался снять его тогда, когда все снимали другое - как казалось,более важное, более красивое и нестандартное. Трудно должно быть человеку, которой живет будущим и постоянно сталкивается с тем, что современники его не понимают. Но Сан Саныч знал, что делает, и вел себя с величавым достоинством.
И на какой бы вернисаж я не пришла - там обязательно обнаруживался Сан Саныч, который выходил на улицу покурить и пообщаться. Он постоянно порицал меня за то, что я вывешиваю в своем журнале слишком мало фотографий. Однажды мы встретились в крайне сложный для меня период, когда я всерьез раздумывала, стоит ли продолжать фотографировать.
- Знаете, что я Вам скажу, - сказал мне слегка подвыпивший на фуршете Слюсарев, - некоторые Ваши фотографии - это пиздец! Кстати, знаете. что такое пиздец? Это холодец из пизды.
...Работы на выставку были наконец отобраны. Окончив составлять список гостей, я села почитать френд-ленту. И прочла: "Горе. Умер Сан Саныч".
Хотелось думать, что это неправда. Никто из нас никогда не задумывался, сколько лет Слюсареву и какое у него здоровье. Он просто был - Сан Саныч, и казалось, что он вечен.
Последняя его работа, вывешенная в ЖЖ, изображала девушку на фотовыставке и называлась : "Буйство информации. Весна. 2010". Трудно поверить, что Слюсарев теперь перешел на музейные стены - навсегда. Что он больше не с нами.
Светлая Вам память, Сан Саныч.
...Я познакомилась с Сан Санычем Слюсаревым, придя к нему на мастер-класс в Академию классической фотографии. В тот период своей жизни я бегала едва ли не на все мастер-классы по фотографии, проводившиеся в Москве. К Слюсареву большинство моих знакомых относились критически, заявляя, что вот прежние его черно-белые работы ого-го, а сейчас он снимает хрен знает что и цифра его испортила. Поэтому я пошла на лекцию в одиночестве и сидела в зале, любуясь классическими персонажами, которых можно увидеть на любом мастер-классе - там были и Спорящий дедок, и Продвинутый Фотолюбитель, и Восторженная Фотолюбительница, и Тихие друзья-студенты, и Приятельница лектора.
Слюсарев разложил на столах отпечатки своих работ и начал лекцию так:
"Фотографией можно называть только готовый отпечаток, являющийся оригиналом. Фотография в газете, на мониторе – всего лишь репродукция. В фотографии есть три параметра -
- Она на бумаге
- В ней остановлено движение
- В ней есть геометрическое построение композиции.
В природе остановленного движения не существует. В случае остановленного движения человек перестает быть живым объектом.
Естественное состояние фотографии – висеть на стене и быть произведением искусства. В журнале, книге, газете фотография приобретает совершенно другой смысл".
Перейдя к понятию композиции, Слюсарев заметил, что на самом деле видов композиции всего три – фронтальная, диагональная и мозаика. Он говорил о том, что мы " видим" разными культурными багажами, что он не понимает, что именно иностранцы видят на выставках русских фотографов. Что опыт дает лишь возможность догадывания…
"Я погиб под количеством собственной информации, - жаловался Сан Саныч. - Купил сканер, но найти нужную фотографию на сотнях дисков - это требует огромного количества времени и усилий. Я не знаю, как их каталогизировать и как искать 5 картинок на сотне дисков. Я знаю фотографа, который из-за количества собственных работ довел себя до невозможности снимать дальше. Важен момент переосмысления – что ты сделал за определенный период времени?".
Мне показалось, что встреча с Сан Санычем озадачила публику. Спорящий дедок яростно доказывал, что Лапин на своих мастер-классах заявляет прямо противоположные вещи - и как прикажете это понимать? Продвинутый Фотолюбитель нашел на одной из фотографий "ошибку в композиции" и требовал объяснений. Тихие студенты заскучали и убежали куда-то еще. У Сан Саныча спрашивали, почему он не фотографирует как раньше, не снимает ч-б и где можно посмотреть его старые работы.
Сан Саныч спокойно объяснял, что смутившая фотолюбителя композиция на самом деле уравновешена - только более сложным образом. Что свои старые негативы он потерял при переезде и понятия не имеет, где они находятся. "Я снимаю город, в котором живу, - говорил он. - Те вещи, которые, с моей точки зрения, характерны для этого города. Это дневник. Места, где я был. Я живу в определенном обществе, в определенное время. Люди уже решают сами, читать им или не читать эту книгу".
- Скажите, - спросила я потихоньку, - Вы просто закончили один проект и начали другой? Поэтому и не снимаете как раньше, верно?
Слюсарев улыбнулся и согласился.
...Меня поражала работоспособность Слюсарева и его искренний интерес к жизни. Он вывешивал фотографии в своем журнале каждый день - иногда по несколько штук. Он снимал в Москве то, на что другие вообще никогда не обращали внимания. Просто - выход из метро Филевский парк. Просто троллейбус. Просто окно и деревца под ним. И однажды до меня дошло, что Слюсарев просто работает на будущее. Что лет через тридцать, когда жизнь изменится до неузнаваемости, люди будут ахать, глядя на старинные троллейбусы, и старинные выходы из метро, и старомодно одетую толпу с мобильниками и айфонами, умиленно приговаривая, что все это снято древней камерой "Сони". Просто он все это знал заранее - а мы нет. Легко умиляться, глядя на старые черно-белые фотографии Слюсарева - потому что эта жизнь уже ушла. Где это старое окно, на котором стоят стеклянные бутылки с кефиром, со старинной батареей гармошкой под подоконником? Нет его. Это окно в другую жизнь, в которую никак не попасть, и только Слюсарев догадался снять его тогда, когда все снимали другое - как казалось,более важное, более красивое и нестандартное. Трудно должно быть человеку, которой живет будущим и постоянно сталкивается с тем, что современники его не понимают. Но Сан Саныч знал, что делает, и вел себя с величавым достоинством.
И на какой бы вернисаж я не пришла - там обязательно обнаруживался Сан Саныч, который выходил на улицу покурить и пообщаться. Он постоянно порицал меня за то, что я вывешиваю в своем журнале слишком мало фотографий. Однажды мы встретились в крайне сложный для меня период, когда я всерьез раздумывала, стоит ли продолжать фотографировать.
- Знаете, что я Вам скажу, - сказал мне слегка подвыпивший на фуршете Слюсарев, - некоторые Ваши фотографии - это пиздец! Кстати, знаете. что такое пиздец? Это холодец из пизды.
...Работы на выставку были наконец отобраны. Окончив составлять список гостей, я села почитать френд-ленту. И прочла: "Горе. Умер Сан Саныч".
Хотелось думать, что это неправда. Никто из нас никогда не задумывался, сколько лет Слюсареву и какое у него здоровье. Он просто был - Сан Саныч, и казалось, что он вечен.
Последняя его работа, вывешенная в ЖЖ, изображала девушку на фотовыставке и называлась : "Буйство информации. Весна. 2010". Трудно поверить, что Слюсарев теперь перешел на музейные стены - навсегда. Что он больше не с нами.
Светлая Вам память, Сан Саныч.
