Про Илиаду

В те далекие времена, когда я еще не подозревала, что все написанное однажды исполняется, я опрометчиво написала фельетон о театре. В нем шла речь о том, как бандиты перевели Шекспира на новорусский язык и поставили в драмкружке "Гамлета". Для премьеры они сняли Большой Театр - просто потому, что о существовании других театров не подозревали. По сцене ходил Гамлет с толстенной золотой цепью на шее и кричал, активно жестикулируя: "Доколе будет жить козел проклятый, что моего папашу заказал?" В финале Фортинбрас заявлял, что убитого Гамлета надо снести на Ваганьково, а козлы ответят по всей программе. Заканчивался фельетон тем, что подкупленный бандитами критик писал статью о необходимости современной трактовки Шекспира - дескать, мы ж не читаем его на староанглийском, и вообще режисссер понтовый и клевый, ибо вызывает зрителя на конкретный разговор.

Сей образец раннеперестроечного юмора, слава Богу, так нигде и не опубликовали - даже в журнале "Крокодил", похвалив мое бойкое перо, заметили, что текст отдает дурновкусием.

Вскоре я попала на спектакль "Укрощение строптивой" - уже не помню, куда. Новорусские словечки, щедро вставленные режиссером, попадались буквально в каждой фразе. Сбежала я после того, как старик, встретившийся на пути Петруччо и его супруги, присел на корточки и начал при помощи вставленного в штаны шланга мочиться на сцену (скрип его суставов транслировался через динамики). И решила, что больше не буду писать юмористических вещей о театре.

После этого в театр я не ходила долго. Очень долго.

( Читать, как мы ходили в театр )